С 17-го по 19-е августа 1991 года я был... в Ирландии, в городе Ков. В дальнем походе на надводном корабле, включавшем в свой маршрут заход в иностранный порт. Это был первый раз, когда я побывал за границей. Тогда же я впервые увидел колбасное, фруктовое и мясное изобилие в магазинах, сливы в контейнерах словно для яиц, киви (мы все думали, что это - орех), собачьи консервы, газетные и журнальные лотки на входе в лавку и - ирландское пиво в настоящем ирландском пабе, где на телевизорах показывают футбол.

В пабе бармен спросил, правда ли, что русские могут выпить стакан водки без закуски?! Один из наших (я помню кто, но не буду называть) сказал, что выпьет бутылку.

Поллитровку Smirnoff налили в пивной бокал и Дима заглотил его как Барсик мышку. После этого пива на нашем столе было полно и бесплатно. Тогда я впервые попробовал Килкенни и Ньюкасл Браун Эль.

А утром 19-го ирландцы принесли к нашему кораблю газеты и показали, что в Москве на улице танки. Знаете, каково это возвращаться еще две недели в страну из-за границы, когда ты вообще не знаешь, что там?! Впрочем, у меня вся жизнь состоит из таких ситуаций.

И раз уж о море... Я тут видел фото в сети: оппозиционные хипстеры стоят с фотографиями АПЛ Курск и типа скорбят. Обвиняя Путина при этом и "она утонула" и все такое. Хорошо, что я этого не видел вживую. Не оттащили бы. на "Курске" в 2000-м погибли мои друзья, многих из которых я знал с 1995-го года, когда пришел в Видяево лейтенантом. Просто я уволился за полтора года до гибели их. И рекламная скорбь отбросов как-то не вяжется.

Отдельное спасибо Сергею Боярскому, Андрею Бурцеву, Кате Ходариновой и телеканалу "Санкт-Петербург" за интервью небольшое с кадетом, сыном погибшего Миши Родионова. Миша был моим личным другом в те годы, мы с ним вместе пришли лейтенантами из ВВМУППа и вместе жили в прочном корпусе "Кондора", сдавая зачеты на допуск. Я смотрел на этого мальчика, который не помнил своего папу и реально плакал. Потому как я его папу помнил прекрасно...

Мы сейчас об Украине много говорим: не топят у них, перебои с газом/углем и вообще холодно. А ведь в 95-98 годах, когда я офицером в Видяево на лодках служил, у нас вообще никогда не топили батареи. Никогда - значит абсолютно. Мурманская область, Кольский полуостров - не было ни отопления, ни горячей воды. Даже трубы эти были заморожены напрочь зимой. И это - за Полярным кругом.

Как спасались: находили в старых домах либо через знакомых каких батареи огромные такие, большие чугунные секции. Ставили их "на ножки", заливали внутрь подсоленную воду, внутрь впаивался тэн и - в сеть. Батарея нагревалась и давала тепло. Только периодически воду подливать внутрь требовалось, чтобы не выкипела. А окна всем чем можно проклеивали, как папье-маше. Некоторые вместе со стеклами: в этом Виляево смотреть было точно не на что. С горячей водой тоже как-то пытались кипятильниками спасаться. Иначе - никак.

Вот такие девяностые. И кто-то мне говорит про кризис?!

В книжном магазине сегодня листал книжку о советском-российском подводном флоте и с интересом обратил внимание на то, что написано про корабль, на котором я начинал служить офицером с 1995 года и как раз до описанных событий с радиацинным заражением. Помню как оно все происходило в деталях.



В те дни октября 1997 года наш экипаж как раз передавал лодку экипажу капитана 1 ранга Воронкова, вернувшемуся из отпуска. И то, что "подтекает" третий контур системы охлаждения атомного реактора, выяснилось совершенно случайно.

( Read more... )